доктор философских наук, проф.
кафедры философии МГИМО (У) МИД
РФ
Тема
совершенствования человека представлена едва ли не во всех культурах, начиная с древнейших времен,
причём совершенствование осмысливается в
них как стремление к идеалу. Не чужда эта тема и нашему времени, хотя вряд ли
кто-то рискнет утверждать, будто она является важнейшей проблемой
современности. Куда большее значение придается ныне, скажем, развитию науки или
техники. Совершенствование человека имеет скорее подсобное значение: чтобы
развивать науку, человек сам должен
развиваться, ибо он представляет собою активную составляющую производительных
сил. Учитывая противоречивое положение, в котором оказалась идея
совершенствования человека в современном обществе, хотелось бы разобраться:
можно ли считать, что стремление человека к совершенству прошло красной нитью
через всю историю, включая современную, и представляет собой общечеловеческую
ценность; или правильнее было бы сказать, что идея исчерпала себя в рамках
традиционного общества и на сегодня утратила своё значение, приобретя сугубо
прикладной характер и оставшись в памяти человечества как прекрасный пережиток
культур прошлого.
Первый же вопрос,
с которым мы сталкиваемся в этой связи, заключается в том, что понималось под
совершенствованием человека в традиционных культурах древности и что - в настоящее
время. Чтобы ответить на него, сошлюсь для начала на две древние
мировоззренческие системы, в которых совершенствованию человека уделялось
большое внимание: конфуцианство и веданта как философская основа индуизма.
Как бы ни
различались между собой эти системы, по данному вопросу в них можно усмотреть
нечто общее. Так, обе системы исходят из того, что мироздание представляет
собой упорядоченное целое, в котором человеку принадлежит строго определенное
место. И хотя для конфуцианства, в отличие от древнеиндийских философских
систем, нехарактерны общемировоззренческие
построения, в нем четко прослеживаются представления о срединном положении
человека между Небом и Землей, благодаря которому человек, с одной стороны,
органично вписывается в мироздание, а с другой - занимает в нем уникальное
место по сравнению с любыми другими элементами или существами мира. Задача
человека состоит в том, чтобы наилучшим образом вписаться в естественный и
неизменный порядок вещей, для чего ему необходимо подготовиться. Процесс
подготовки и означает совершенствование, включающее в себя как необходимые
познавательные процедуры, так и некоторые действия, подпадающие под понятие «недеяние» (увэй), т.е. предполагается
не «ничегонеделание», а действия, лишенные надуманных стремлений и
соответствующие естественному ходу событий.
Что касается
веданты, то и в ней человек признается необходимым звеном мироздания, связанным
с остальными существами дхармой - всеобщим законом, имеющим моральное значение.
Но в отличие от других существ, за человеком признается способность разорвать
круг сансары, т.е. прекратить перерождения. Реализация этой способности,
имеющая целью освобождение от цепи перерождений и оков кармы, осмысливается как
совершенствование человека.
Таким образом,
в обоих случаях признается, что истинный порядок вещей уже есть. Задача
человека - узнать его, занять в нем подобающее человеку место и тем самым
выполнить свое предназначение. Это нелегко сделать, потребуются определенные
знания и усилия. Поэтому в каждой системе идеал, к которому следует стремиться,
не только по-своему истолковывается, но и сопровождается рекомендациями по его
достижению.
Представления
об идеале человека - будь то «совершенномудрый» в конфуцианстве или
«дживанмукта» (освобожденный при жизни) в веданте, конечно, различаются, но
опять-таки имеют сходные черты. В обоих случаях совершенствование человека
остается его личной проблемой, но не общественной. Это обстоятельство особенно
бросается в глаза в случае с конфуцианством, поскольку последнее, в отличие от
древнеиндийских учений, имеет дело почти исключительно с государством и
функциями человека в нем. Тем не менее, согласно конфуцианской традиции,
государство не выпадает из естественного мироустройства, и стремление совершенствующегося
человека занять подобающее ему место в государстве совпадает со стремлением
вписаться в порядок вселенной, а потому остается его личной задачей.
И ещё одна
сходная особенность. Хотя совершенствование человека может признаваться
процессом бесконечным, в то же время оно неизбежно ограничено самим характером
мироустройства. Согласно древним мировоззренческим учениям, гармонию мира
создавать не надо, она как бы предзадана человеку, однако для её полного воплощения
человек должен выполнить своё предназначение. Получается, что у человека есть
моральный долг перед мирозданием, зато общество или государство ничем человеку
не обязано и не в состоянии ему помочь на пути совершенствования.
Если теперь от
древних мировоззренческих систем перейти к современности, то обнаружится, что
тема гармонизации мира и совершенствования человека претерпела серьёзные изменения,
начиная с эпохи Возрождения, когда утвердился гуманистический взгляд на
человека. Смысл гуманистического подхода состоит в ориентации на личность как
на самодовлеющую ценность и самостоятельный субъект собственной деятельности,
не ограниченный никакими изначально данными рамками, будь то природного или
культурно-исторического характера. Личность как бы размыкается, устремляясь в
бесконечность собственного развития. Тем самым меняется смысл
совершенствования: на смену стремлению занять в мироздании подобающее человеку
место, чтобы выполнить своё предназначение, приходит самоценность развивающейся
личности.
Такая
переориентация создаёт невиданные возможности для развития личности, но в то же
время порождает трудности, с которыми не сталкивались представители древних
культур. Камнем преткновения становится вопрос о том, не пойдёт ли
совершенствование данной личности вразрез с развитием прочих личностей, да и
общества в целом. Иными словами, не означает ли так понятое совершенствование
личности, что она погрязнет в эгоизме? Вопрос непраздный. Его неоднократно
поднимали, напр., представители русской религиозно - философской мысли и, как правило, выносили суровый
приговор гуманизму. Известно и негативное отношение ряда мыслителей Востока к
европейскому «гуманизму», в котором они усматривали индивидуализм и эгоизм, что
упрочивало традиционное противопоставление Востока Западу.
В
действительности, полагаю, не Запад противостоит Востоку, а культура, в основе
которой лежат динамично развивающиеся, разомкнутые в бесконечность
производительные силы капиталистического производства - будь то на Западе или
на Востоке, культурам зацикленно - традиционного общества, ориентированного на
самовоспроизводство, каковые существовали в Европе точно так же, как и в других частях света. Что же касается
гуманизма, то необходимо обратить внимание на то, что правомерно говорить о нём
только в том случае, если признание человека самостоятельным субъектом
собственных действий распространяется на любого человека и сопровождается
требованием нести ответственность за совершённые поступки. Иначе говоря, мы
имеем дело с гуманизмом, если соблюдается кантовский императив и каждый человек
считает целью, но не средством как собственное развитие, так и развитие любого
другого человека. Если мы сталкиваемся с
пренебрежительным отношением одного человека к другому, а тем более с
использованием другого человека в качестве средства для достижения каких бы то
ни было целей, каковые действия данный человек оправдывает необходимостью
собственного развития, почему это гуманизм? Назовите его эгоизмом, или
индивидуализмом, или как-нибудь ещё, но причём здесь гуманизм?
Действительная
проблема состоит в том, что человек, избавленный от предзаданных ограничений,
теоретически получает возможность строить свою деятельность по любым меркам,
включая превращение саморазвития в цель собственной деятельности. Однако на
практике капиталистическое производство выявило внутреннюю противоречивость,
включив человека, освобождённого от внешних социальных ограничений, в состав
производительных сил капиталистического общества. Многогранность и
безграничность человеческих способностей оказались средством для достижения
чуждой человеку цели - производства прибавочной стоимости. Способность человека
к саморазвитию в значительной мере осталась нереализованной. Развитие личности
опять было введено в рамки, только на сей раз они определялись не устройством мироздания,
а потребностями капиталистического производства. В этих условиях
гуманистическая тенденция так и осталась
скорее возможностью, чем реальностью.
Зато перед человеком, ставшим частью универсальных производительных сил,
открылся простор для всевозможных отчуждённых форм деятельности и
индивидуальных проявлений, среди которых индивидуализму принадлежит «достойное»
место.
Выход
капиталистического производства на международную арену и создание системы
международного разделения труда привели к тому, что противоречивые тенденции
капиталистического производства приобрели глобальный характер,
распространившись на те страны и культуры, в которых до недавнего времени ещё
сохранялись черты зацикленно - традиционного общества.
Хотя гуманизм
и ведёт своё происхождение от европейской эпохи Возрождения, сегодня он
представляет собой, на мой взгляд, одну из тенденций складывающейся в ходе
глобализации единой всемирной истории, в которой преодолевается существовавший
некогда барьер между культурами Востока и Запада. В результате носителями гуманистической
тенденции оказываются представители любой культуры, коль скоро они включаются в
международное разделение труда и по мере того, как они становятся необходимым
звеном целостного всемирно - исторического процесса. Думаю, что этим
обстоятельством в значительной степени объясняется предпринятое в последние два
века переосмысление в духе гуманизма большинства традиционных учений Востока.
Неоведантизм - яркое тому свидетельство.
К сожалению,
процессы глобализации осуществляются крайне противоречиво и неравномерно, в
результате чего гуманистическая тенденция оттесняется на задворки истории,
тогда как на первый план выходят проявления противоположной гуманизму
отчуждающей тенденции, тоже - увы! - закономерно представленной в единой
всемирной истории. К проявлениям отчуждающей тенденции я причисляю все международные
акции, осуществляемые с «позиции силы», какими бы благими целями они ни прикрывались, поскольку я усматриваю в них
проявления национального, государственного или конфессионального эгоизма.
Страдающей стороной в них выступает экономически более слабый партнёр по
совместной деятельности на международной арене. Не меньший ущерб несёт и
гуманизм, которому остаётся всё меньше места в конфликтном всемирно -
историческом процессе.
В условиях
преобладания отчуждающей тенденции гуманистически ориентированный человек не
может не чувствовать вопиющего несовершенства мира. Однако сегодня нет уже никаких
оснований для того, чтобы уповать на изначальную гармоничность мироздания. Слишком
очевидно, что даже равновесие в природе приходится поддерживать за счёт
совершенствования человеческой деятельности. Что уж говорить о социальных
процессах? Сегодня гармонию мира приходится связывать с усовершенствованием
общественных отношений, ибо только «очеловеченное» общество, т.е. общество, в
центре внимания которого находится саморазвивающаяся личность, способно
поддерживать гармоничные отношения с природой. Тем самым тенденции к совершенствованию
личности и к гармонизации мира предполагают друг друга: совершенствование
личности должно стать общественно значимым делом, а для гармонии мира требуется
гармонизировать человеческие отношения, отметая стяжательство, ограниченность,
индивидуализм и эгоизм. Только в этом случае совершенствование личности имеет
шанс стать общечеловеческой ценностью, не в том смысле, что к нему всегда
стремились представители всех культур, а в том, что объединившееся человечество
нуждается в новых моральных нормах и идеалах, с помощью которых будут
регулироваться отношения между развивающимися личностями, причём их развитие
станет ценностью как для них самих, так и для всех прочих участников всемирно -
исторического процесса.
Возможна ли
такая гармония в нынешнем несовершенном мире? Теоретически возможна, а значит
имеет смысл хотя бы сформулировать задачу по достижению идеала, отдавая себе
отчёт в том, что «идеал» потому так и называется, чтобы подчеркнуть недостижимость
его полного воплощения и ограничиться стремлением к нему, представленным в виде
тенденции по его осуществлению. Впрочем, вряд ли мы найдём в данном вопросе
особое различие между прошлым и настоящим: маловероятно, что бы в древности
идеал достигался чаще, чем теперь. Он и тогда осуществлялся в виде тенденции. В
то же время ясно, что искать гармонию мира надо не в прошлом, а в будущем,
которое пока не создано и гармоничный мир которого ещё предстоит создать.
В сегодняшнем
мире слишком сильна и продолжает усиливаться противоположная гуманизму
тенденция, так что нельзя исключать неблагоприятного варианта развития событий,
в результате которого гуманистическая традиция вообще может отпасть вместе с
проблематикой совершенствования человека, оставшись нереализованной исторической
возможностью. В свете столь мрачной, но вполне вероятной перспективы имеет ли
смысл вообще рассуждать о гармонии мира и совершенствовании человека? Думаю,
имеет, хотя бы потому, что если не формулировать идеалов, не удастся осмыслить
свою личную задачу в этом мире; не определим задачу - останемся в неведении
относительно исторических возможностей развития личности. Попытаться хотя бы
частично реализовать гуманистическую перспективу всемирной истории, даже без
надежды на её полное осуществление, - уже задача, достойная человека. Вот в чём
стоит поучиться у древних: во многих учениях признаётся, что
самосовершенствование может оказаться бесконечным процессом и в таком случае
совершенство останется недостижимым для человека, однако ступить на путь
самосовершенствования - уже благое дело.
Подводя итог
сказанному, хотелось бы ещё раз подчеркнуть, что идеи гармонии мира и
совершенствования человека в древних мировоззренческих системах и в современном
мировоззрении совпадают по названию, но различаются по смыслу. Обращение к
древним учениям нужно не для того, чтобы слепо копировать их мировоззренческие
построения, а для того, чтобы обогатить себя опытом человечества. Ибо исторический
прогресс, по любопытному замечанию Н.Я.Данилевского, состоит не в том, чтобы
все двигались в одном направлении, а в том, чтобы исходить поле исторической
деятельности во всех направлениях. Хотя ныне выстраивается единый всемирно -
исторический процесс движения в одном направлении, его содержание обогатится,
если мы не будем забывать о многообразии и многоликости «поля исторической
деятельности», частично уже исхоженного, но всё ещё содержащего неиспользованные
возможности.
Совершенствование
человека может стать общечеловеческой ценностью,
если будет реализована гуманистическая тенденция единой всемирной истории. Для
этого совершенствование человека должно стать общественно значимой задачей.
Переустройство общества в этом направлении означало бы гармонизацию мира, ибо
гармония мира сегодня не мыслима без общественного устройства, в центре
внимания которого - саморазвитие личности.