ВСПОМИНАЯ МАРШАЛЛА МАКЛУЭНА

1. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭЛЕКТРОННОГО ОБЩЕНИЯ

Бум Маклуэна на Западе в связи с идущей там семимильными шагами информатизацией, не должен удивлять, если иметь в виду, насколько плодотворно этот человек поработал, исследуя мир электронного общения.

Между тем, у нас в стране и имя, и идеи Маклуэна до сих пор знакомы сравнительно немногим. Отношение многих наших исследователей к Маклуэну  формировалось не только под влиянием известных идеологических запретов (ни одна из его книг не была у нас переведена).

В значительной мере оно оказалось предопределено резкой, негативистской критикой в его адрес со стороны многих западных ученых и литературных критиков, продолжавших думать по меркам “доэлектронного” общества.

Сейчас глобальное информационное общение стало для многих повседневной реальностью. Неудивительно, что основные идеи Маклуэна все больше представляются чуть ли не сами собой разумеющимися.

Маклуэн исследовал различные форм КУЛЬТУРЫ в качестве СРЕДСТВ ОБЩЕНИЯ (=ПРОДОЛЖЕНИЙ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ ВО ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВЕ).

В нашей стране современную культуру через историю техники, рассматриваемой как продолжение человеческого тела и его органов, исследовал П. А. Флоренский (1882-1937), священник русской православной церкви, религиозный философ, а также физик и математик. Приведем лишь три его высказывания: “Орудия расширяют область нашей деятельности тем, что они продолжают наше тело”; “...каждое данное состояние техники не есть окончательное и, следовательно, в каждый данный исторический момент не все органы или не все стороны органов проецируются в технику”; “Нервная система проецируется электрическими приборами, с которыми она имеет, по-видимому, более чем только формальное сходство” (Флоренский П. А. Органопроекция. - “Декоративное искусство СССР”, 1969, № 145, с. 39, 41-42.).

Маклуэн пришел во многом к аналогичным результатам.

В 1962 году Маклуэн вводит, в качестве ведущего, понятие “ЭЛЕКТРОННОЕ ОБЩЕСТВО”. Отсюда - задача изучать развитие современной культуры прежде всего по отношению к месту в ней электрических, или электронных, средств общения, или коммуникации.

Основной тезис Маклуэна, впоследствии ставший афоризмом, - “сообщением, передаваемым средством общения, является само это средство (the medium is the message)”.

Хотя чаще всего внимание Маршалла Маклуэна привлекало в этой связи телевидение, но оно было для него представителем всей становящейся ГЛОБАЛЬНОЙ ЭЛЕКТРОННОЙ РЕАЛЬНОСТИ.

Изучая воздействие телевидения, он стремился выявлять вещи не только и не столько собственно телевизионные.

ТЕЛЕВИДЕНИЕ - это одна из форм практически-духовного освоения мира. Оно соединяет в себе собственно искусство, техническую и общественно-производственную деятельность. Телевидение воплощает собой нераздельное слияние чувственно-материальных и идейно-смысловых сторон человеческой жизни.

Понятия любого уровня абстракции оно переводит в “ЖИВЫЕ КАРТИНКИ”, в возникающее на глазах цветное или черно-белое изображение, воздействие которого очень многообразно.

Понимание телевидения в единстве всех его

• физических,
• физиологических,
• психологических и
• социо-культурных свойств

представляет значительную сложность.

Но именно на такое понимание и были направлены усилия Маклуэна.

В качестве ЭСТЕТИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО объекта телевидение привлекает внимание и поскольку оно “ВБИРАЕТ” В СЕБЯ другие масс-медиа (радио, кино, прессу), и поскольку является жизненноважным элементом информационных технологий и информационных сетей, В ПРЕДЕЛАХ ДЕЙСТВИЯ которых оно само оказывается.

Если иметь в виду технически-смысловую специфику телевизионного “подражания жизни”, формирующую эстетико-психологическое измерение телевизионного восприятия, то прежде всего следует указать на две вещи. Это -

• мозаичность построения телевизионного изображения, представляющего весь мир в качестве набора несвязанных однозначной логической связью сообщений (когда, например, за короткий отрезок времени в программе новостей появляется разномасштабная и разноракурсная информация из всевозможных областей и “эпох”);
• резонанс (взаимоусиление) этих сообщений в воспринимающем их сознании, который преодолевает их мозаичную раздробленность, объединяет их в устанавливаемое восприятием целостное смысловое единство.

Телезритель ПРИНУЖДАЕТСЯ принимать и усваивать телевизионное изображение в качестве мозаично-резонансной реальности.

ИНАЧЕ ОН ЕГО ПРОСТО НЕ УВИДИТ.

Так, телезрителю бессмысленно “нанизывать” на “линейно-перспективную” “ось” то, что он видит на телеэкране (когда причина - это то, что идет в начале, а следствие - то, что получается в конце).

Его сознание должно связывать все элементы ТЕЛЕВИЗИОННОЙ МОЗАИКИ через РЕЗОНАНС их ВЗАИМООТРАЖЕНИЙ, формировать шарообразный “космос” мгновенно возникающих взаимосвязей (хотя при этом в работу сознания вовлекаются жизненный опыт телезрителя, его память и прочие факторы его психики).

Этот схематизм восприятия активно влияет на ВСЕ восприятие действительности, отказывая в достоверности всему, что не соответствует принципу мозаичного резонанса.

Вытеснение линейной логической последовательности в восприятии мозаично-резонансного телепроисходящего, - когда любое умозрение представляется в виде непрестанно меняющиеся и как бы обступающие телезрителя со всех сторон “звучащие картинки”, - УПОДОБЛЯЕТ ЗРЕНИЕ СЛУХУ

(мы ведь слышим все звуки сразу, со всех сторон, “шарообразно”) или ТАКТИЛЬНОСТИ (когда мы за короткий промежуток времени ощущаем сразу все, что доступно осязанию, кинетически различая предметы через интервалы).

Говоря о превращении глаза как бы в палец, - то есть о тактильности как принципе построения эстетики телевизионного восприятия, - отметим факт, хорошо известный в психологии восприятия: ОСЯЗАНИЕ сообщает нам информацию, которая бывает сама по себе достаточна для действия (например, вы прикасаетесь к утюгу - он горячий - вы отдергиваете руку).

С помощью же ЗРЕНИЯ (как такового) мы распознаем свойства, нуждающиеся в домысливании.

Телевидение ПЕРЕВОДИТ, в принципе, любые сообщения в тактильно-зрительное изображение,

в разделенные во времени интервалами и выстраивающиеся у телезрителя на глазах, непрестанно обновляющиеся “картинки”, мало или почти не нуждающиеся в восполнении каких-то скрытых характеристик (когда, как говорится, “все ясно”, или должно быть ясно).

“Каждый мгновенно возникающий телевизионный образ, - отмечает Маклуэн, - требует от нас, чтобы мы создали замкнутое пространство

КОНВУЛЬСИВНОЙ РАБОТОЙ ОРГАНОВ ЧУВСТВ,

являющейся по существу своему кинетической и тактильной, ибо ТАКТИЛЬНОСТЬ - ЭТО ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЧУВСТВ, а не просто контакт участка кожи с предметом” (McLuhan M. Understanding media. NY, 1967, p. 273).

В этой связи Маклуэн выделяет следующие эстетико-психологические свойства телевидения:

1. мозаичность изображения, складывающегося из множества точек, конфигураций или совокупностей цветовых пятен, что прежде всего требует от телезрителя (независимо от содержания той или иной передачи) напряженной работы по структурной организации элементов телевизионной мозаики;
2. мозаичность того, что показывает телевидение, собирающего на экране все времена и пространства сразу, сталкивающего их и порождающего резонанс, “возвещающий всемирное даже в тривиальном”;
3. крупный план как норма в телевизионном изображении (прибор, позволяющий наблюдать, на какие части изображения обращает внимание телезритель, показывает, что даже при показе сцен насилия глаза детей не отрываются от лиц актеров (McLuhan M. Understanding media, NY, 1967, p. 269);
4. Мозаичность формы телепроисходящего отдает предпочтение сюжетному действию малому и быстротекущему;
5. Добавим, что телевизионное сообщение,появляясь на экране, предполагает быстрое появление следующих кусочков телевизионной мозаики;
6. Телевидение ненасытно;
7. Телевизионная передача в “чистом” виде не требует предварительной видеозаписи;
8. При этом, отмечает Маклуэн, телевидение, привлекая внимание к тому, что произошло, вначале, как правило, сообщает о конечном результате, - что вызывает у аудитории определенную реакцию, - то есть, тем самым, реакция здесь предшествует “акции”, изображению самого действия, приведшего к данному результату.

2. МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Выявляя эстетико-психологические характеристики электронного общения, Маклуэн “примерял” их на себе.

Неслучайно в Маклуэне видят одного из ведущих представителей эстетики ПОСТМОДЕРНИЗМА, этой современной формы “непрестанного обновления” К. Дебюсси.

“Одежда” Маклуэна - метафорично-понятийный поп-стиль исследования, когда нет привычной для человека книжной культуры упорядоченности изложения, “мозаичная” аргументация с вовлечением фактов из разнообразнейших областей жизни.

Он намеренно подражает рок-музыке как принципу переживания действительности, когда незавершенность, недосказанность мысли, побуждающая к “возобновлению пройденного”, делаются в расчете на то, чтобы в каждом фрагменте текста побудить читателя активно и творчески (сопереживающе и опережающе) относиться к позиции автора в расчете на “резонанс”, на самостоятельное восполнение им самим изначально задаваемого структурно целостного образца.

“Уже самые ранние формы рок-н-ролла вывели американских тинэйджеров из состояния музыкальной апатии и сделали их активными соучастниками процесса исполнения, а в известной мере и сочинения музыки, какой бы примитивной и грубой она на первых порах ни была.” (Л. Переверзев. От джаза к рок-музыке. - В соч.: В. Конен. Пути американской музыки. М., 1977, с. 389-390).

Мозаичный структурализм как средство описания эстетико-психологических характеристик ЭЛЕКТРОННОГО ОБЩЕНИЯ используется Маклуэном в качестве ведущего принципа исследования.

С этим связаны его выводы, неожиданные и парадоксальные для критиков, видящих в нем “апологета масс-медиа”:

• 1964 г. - “Телевизионный ребенок - инвалид без привилегий”;
• 1967 г. - “ТЕЛЕВИДЕНИЕ ДЕЙСТВУЕТ КАК ЛСД. Мы не должны позволить этого”; 
• "Мы бы очень выиграли, если бы несколько лет прожили без телевидения”;
• “Было бы очень хорошо, если бы в Америке не было телевидения”;
• 1977 г. - “Безопасная доза телевидения для детей ЧТО-ТО ОКОЛО НУЛЯ”;
• “Телевизор ДЕМОБИЛИЗУЕТ МУСКУЛЫ ГЛАЗА. Поэтому дитя телевидения не может читать. Это не теория, а факт, который мы смогли обнаружить и продемонстрировать.”).

 

3. ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Около сорока лет Маклуэн исследовал культуру как “средство общения”, формирующее психологию и культуру повседневной жизни.

Наряду с масс-медиа он рассматривал в этой связи коммуникативные функции других предметов культуры (артефактов), в том числе языка, дорог, денег, компьютеров.

Смену исторических эпох он понимает как такой переворот в развитии культуры, когда на ведущее место выходит новый системообразующий предмет культуры, подчиняя себе, как средству общения, своих предшественников.

И тогда этот способ организации жизнедеятельности, этот артефакт оказывает на человека решающее воздействие, радикально изменяя соотношение органов чувств в восприятии действительности (“сенсорный баланс”), жизненный стиль, ценности, формы общественной организации.

Эпоха “племенного человека”, рассмотренная в этом плане, характеризуется:

• господством устной речи,
• взаимопроникновением и слиянием слова и дела (“имплозией”);
• восприятие определяют “сообщающие все сразу”слух и тактильность - все это обусловливает
• “шарообразность” картины мира, недифференцированную соединенность человека и общества, мифологическую цельность мышления.

Именно распространение породившего униформное отношение к действительности и индивидуального читателя книгопечатания привело, как показывает Маклуэн, к торжеству визуального восприятия, - когда линейная перспектива стала представляться само собой разумеющейся, “естественной”), что выразилось в

• формировании национальных языков и государств,
• промышленной революции и
• стремительно растущей узкой специализации как новой формы человеческой общности (“эксплозии”).

В результате создания “ГУТЕНБЕРГОВОЙ ГАЛАКТИКИ” появился “ТИПОГРАФСКИЙ И ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК”.

В наброске пьесы “Сцены из рыцарских времен” Пушкин выбирает тот вариант легенды о Фаусте, в котором ему приписывается изобретение книгопечатания. Пьеса по замыслу кончается появлением Фауста на хвосте дьявола и фразой: “Книгопечатание — та же артиллерия”, популярным изречением французского писателя Ривароля по поводу причин французской революции (см.: Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. М., Л., 1949. Т. 5, с. 604, 619).

Продолжая исследования в том же плане, Маклуэн обнаруживает, что в современную эпоху не только телевизионное восприятие, но и вся жизнедеятельность современного общества стала все больше осуществляться в соответствии с принципом мозаичного резонанса: посредством телекоммуникаций, масс-медиа и компьютера электричество продолжает центральную нервную систему до образования “глобального объятия”, где все оказывается тем самым взаимосвязано, и в результате формируется “ГЛОБАЛЬНАЯ ДЕРЕВНЯ”, “абсолютно обеспечивающая максимальное несогласие по всем вопросам”.

Наиболее подходящим средством удержания сознанием цельности восприятия бурно обновляющейся мозаично-резонансной реальности оказывается МИФ (“Мы действительно живем по законам мифа и интегрально, как когда-то, но продолжаем думать по формулам прежнего дискретного пространства - времени доэлектрического века” (McLuhan M. Understanding media. NY, 1967, р. 20); наступает эпоха “НОВОГО ПЛЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА”.

Всеобщей схемой восприятия бурно обновляющейся мозаично-резонансной реальности является распознавание образа (pattern recognition)

Последние годы жизни Маклуэн занимался исследованиями функциональной асимметрии мозга, отождествляя функции левого, “количественного” полушария с “индустриальной и типографской” культурой, а функции правого, “качественного” - с “племенной”.

4. КОНФЛИКТЫ СОВРЕМЕННОСТИ

Когда-то Шарль Бодлер “в тоске нечеловечьей” (М. Цветаева) утверждал, что “любой проходимец, захватив контроль над телеграфом и печатью, может править великой нацией”. Похоже, что вызывавшим гнев поэта идеологам бонапартизма далеко до честолюбия некоторых организаторов глобально-электронных кампаний мозаично-резонансного тактильного воздействия.

Сила психологической притягательности такого воздействия наглядно проявилась  во время войны в Персидском заливе, этой первой телевизионной войны (которую один американский летчик, имея в виду безнаказанность действий авиации союзников, назвал “охотой на куропаток”).

О степени увлеченности происходившим тогда на телеэкране свидетельствовали, в частности, психические стрессы, обнаружившиеся, по сообщениям прессы, у ряда американок, когда в результате неожиданно быстрого для них окончания войны они оказались наедине с захватившей их воображение “милой привычкой” ежедневно чувствовать себя на войне “зрительницами первого ряда”.

В свое время Маклуэн отметил выход в большую жизнь “поколений, с телевизором своей матери всосавших все времена и пространства мира через рекламу”, согласно которой “демократические свободы в очень большой мере выражаются в том, что люди озабочены не политикой, а перхотью в голове, волосами на ногах, вялой работой кишечника, мало привлекательной формой груди, больными деснами, лишним весом и застойными явлениями кровообращения” (McLuhan M. Understanding media. NY, 1967, р. 203).

Эстетико-психологические свойства (прежде всего телевизионной) рекламы играют выдающуюся роль в имидж-обеспечении глобального распространения престижного потребления как вещи само собой разумеющейся.

При этом такая реклама действует в качестве средства повседневного управления массовым сознанием, эффективность применения которого сравнительно легко поддается верификации на практике.

Для мозаично-резонансной пульсации восприятия глобально-электронной реальности характерны:

• неожиданные сюрреалистические сопоставления,
• чувственно окрашенные мотивировки,
• оптические эффекты с внезапной сменой изображения,
• сведение роли речи до минимума,
• способная заглушить здравую мысль бурная рок-музыка.

Эстетико-психологическое воздействие, свойственное прежде всего телевизионной рекламе, распространяется сегодня на все, - и все тем самым как бы превращается в такую рекламу. Неслучайно столь быстро набрал силы телевизионный электорат - продукт политики, превращенной в повседневное рекламное шоу для миллионов.

*******

Маклуэн успел только подойти к теме выхода в большую жизнь первого компьютерного поколения (говоря его словами, мальчиков и девочек, всосавших все времена и пространства с компьютером своей матери), как бы оставив ее нам для последующего исследования.